– Он боится того, что обитает на чердаке. Там кроется что-то очень злое и скверное.

Дядя Ральф вынул из кармана носовой платок и промокнул им лоб.

– Злое и скверное, – повторил он. Крис поколебалась, и, наклонившись к ней, он проговорил с нажимом: – Давай уж, рассказывай.

Девочка рассказала, как дверь чердака распахнулась сама по себе, несмотря на приставленный к ней сундук. Не упустила и шаги в коридоре, и жуткий холод. А затем она поделилась сведениями, полученными в редакции «Клируотер джорнал».

– Я думаю, что на чердаке живёт призрак гувернёра этого мальчика. Его зовут Томас Диксон, и это ужасный человек. Рассел наверняка его боится.

Ей хотелось сказать «до смерти боится», но сказать такое про призрака было бы уж совсем глупо.

Дядя Ральф откинулся на спинку стула и слабо улыбнулся.

– Ты просто что-то с чем-то, – пробормотал он. – Всё продумала, всё выяснила, так? Ты понимаешь, Кристина, что именно так возникают мифы и легенды?

– Что вы хотите сказать? – нахмурилась Крис.

– Я хочу сказать, что на протяжении веков люди брали реальные факты – в данном случае трагическое убийство двух человек – и пускали в ход фантазию, чтобы стало поинтересней. Именно это ты и делаешь. Ты выяснила, что живёшь в доме, где давным-давно произошло двойное убийство, и теперь ты видишь призраки жертв.

– Вы же тоже видели Рассела, – процедила девочка сквозь сжатые зубы.

– Я и правда что-то видел, отблеск огня…

– Там был маленький мальчик! Вы сами его видели!

– Ну ладно, признаю, я видел нечто, похожее на маленького мальчика. Но должно же быть этому разумное объяснение. Просто я его ещё не придумал. Так что не надо драм, хорошо?

– Какие ещё драмы? – вскочила на ноги Крис. Только-только ей начал нравиться дядя Ральф! Это надо же было немедленно повести себя как… как прежний дядя! – И я не вру, – яростно заявила она.

Пожилой доцент примирительно поднял руку.

– Я и не думал называть тебя лгуньей. Я понимаю, что ты уверена, что видела призрака. Или призраков. – Он закрыл глаза, словно внезапно устав от обсуждения этой темы. – Давай оставим этот разговор. Почему бы тебе не сделать нам какао?

– Я не хочу какао, – бросила Крис. – Я пошла спать.

– Не хочешь какао? – покачал головой дядя Ральф. На мгновение притворно-скорбное выражение его лица напомнило девочке человека из редакции «Клируотер джорнал».

– Я не умею готовить, и очень этому рада, – заявила она дрожащим от возмущения голосом. – И знаете что? Когда я вырасту, я непременно сделаю отличную карьеру!

Дядя Ральф прошёл за Крис в холл и смотрел вслед, пока она поднималась по лестнице.

– Что происходит? – вопросил он ей вслед.

Он всё ещё стоял и смотрел наверх, когда она зашла в спальню и захлопнула за собой дверь.

Крис плюхнулась на кровать, стараясь сдержать слёзы. Уснуть было нечего и думать – слишком рано, всего лишь восемь тридцать – но спускаться вниз она даже не собиралась. При одной мысли о том, как дядя Ральф сидит в кресле, снисходительно улыбаясь, она невольно стискивала зубы.

Как он мог отказаться верить в Рассела Чарльза, когда видел его собственными глазами! И если дядя не готов положиться на собственные глаза, то как его убедить? Она было хотела позвать его наверх и открыть дверь, ведущую на чердак. Быть может, если он сам ощутит леденящий порыв ветра…

Но что, если он не ощутит никакого ветра? Что, если она протащит его через весь коридор, распахнёт дверь чердака, и ничего не произойдёт? Никакого холода, никаких порывов или страшного голоса, гонящего прочь. Как он будет смеяться! Как будет её дразнить!

Она перекатилась на бок и положила подушку себе на голову. «Думай о хорошем. О том, что бабушка скоро поправится. О том, как вырастешь и станешь спасателем. О том, как…»

Должно быть, из-за подушки она не услышала телефон. Неожиданно сумрак комнаты разрезал луч света из-за двери, и девочка села. В проёме стоял дядя Ральф, вглядываясь в темноту.

– Вставай, Кристина! Тебе звонят – с Аляски!

«Думай о маме с папой!» Радостно вскрикнув, Крис вылетела из комнаты, едва не сбив с ног дядю Ральфа – так она спешила спуститься вниз и добраться до телефона в холле.

– Крис, милая, это ты? – На сей раз голос матери доносился как бы издалека. – Как ты там, солнышко? Как вы ладите с дядей Ральфом?

– О, мама… – Девочка даже не знала, с чего начать. Ей казалось, будто мама почувствовала там, на Аляске, как её дочери важно именно сейчас услышать любящий голос. – Я так рада, что ты позвонила!

– Мы ни на минуту не забываем о тебе и Дженни, – в трубке потрескивало. – Но тебе же там весело, так? – воцарилось молчание; мама явно ждала от дочери ответа. – Ты меня слышишь, солнце?

Крис задумалась, слышит ли её дядя Ральф со второго этажа, хотя бы отчасти. Девочка прекрасно понимала, что расскажи она об их проблемах, получится, что она ябедничает, да и чем ей смогут помочь родители? Не бросаться же им со всех ног за ней только потому, что их дочь верит в призраков, а дядя Ральф – нет.

– Всё хорошо, мам, – наконец сказала девочка. – А вы с папой хорошо проводите время?

– Просто великолепно. Мы очень много фотографируем, чтобы потом показать снимки вам с Дженни. И мы уже купили вам кое-какие приятные подарочки… А чем ты там занимаешься, Крисси?

– Каждый день плаваю, – ответила девочка, про себя радуясь, что ей есть, о чём рассказать. – И у меня здорово получается. Я исследую окрестности. И ещё я очень загорела.

В трубке снова затрещало, а затем раздался папин низкий голос.

– Мы очень соскучились, Крис! – прокричал он как всегда, когда говорил по телефону. – Береги себя, детка. И передай Ральфу, чтобы хоть изредка отрывался от своих книг и выглядывал наружу. Надеюсь, ты чуточку разнообразила его жизнь.

– Конечно, пап.

Крис невольно подумала, обсуждали ли родители её с дядей Ральфом, пока он не позвал её к телефону. Вдруг он сказал им, будто она выдумывает дичайшие истории. Впрочем, решила девочка, он бы не стал так делать. Дядя Ральф, как и она, не захотел бы ябедничать.

Они попрощались, и Крис повесила трубку. Как же приятно было перемолвиться с ними словечком. Теперь девочка почувствовала себя ещё более одинокой, чем прежде, но плакать ей расхотелось. Не тратя лишних слов, её родители сумели дать ей почувствовать, как они её любят. Именно такой, какая она есть. Им можно было бы смело рассказать о призраках, не боясь, что они будут смеяться.